Один из этих «молодых научных работников» как раз в то время и сотрудничал с видным физиологом, доктором медицинских наук Сергеем Брюхоненко. Имя его – Владимир Петрович Демихов – ныне известно всему миру, поскольку этот русский ученый стал основоположником трансплантологии.

Как правило, под трансплантологией понимают только и исключительно пересадку тех или иных органов. Однако это направление медицинской науки предполагает также исследования в области создания органов искусственных. Именно с создания искусственного сердца и начинал в 1937 году свой путь студент-биолог четвертого курса Воронежского университета Владимир Демихов.

Он родился в 1916 году в крестьянской семье и рано потерял отца – Петр Демихов погиб в переломном для Гражданской войны 1919 году. Мать одна поднимала троих детей. И подняла – все они получили высшее образование. Правда, не сразу – тот же Владимир после школы-семилетки сначала учился на слесаря в ФЗУ при Сталинградском тракторном заводе. Но потом все-таки поступил в Воронежский университет, созданный на базе одного из самых продвинутых учебных заведений старой России – Дерптского университета, эвакуированного из Прибалтики во время Первой мировой. Скорее всего, Демихов читал и рассказ, и роман Беляева «Голова профессора Доуэля». И совершенно точно был в курсе опытов Сергея Брюхоненко, который еще в 1926 году продемонстрировал удивительную вещь. С помощью созданного им первого в мире аппарата искусственного кровообращения Брюхоненко несколько часов поддерживал жизнь в собаке с остановленным сердцем. В 1928 году подобный опыт с применением того же аутожектора, как назвал Брюхоненко свой аппарат, был проведен с отделенной от тела головой собаки – та жила несколько часов, реагировала на свет и даже на корм.

А теперь – небольшой нюанс. Сергея Брюхоненко, ученого с мировым именем, интересовала система кровообращения. Студент Владимир Демихов видел дальше и сумел разглядеть в аутожекторе нечто большее. Именно поэтому он уменьшил аппарат, изобретенный Брюхоненко, в разы – до размеров биологического органа. И поместил его в грудную клетку собаки, предварительно изъяв сердце. По сути, это и было первое в мире искусственное, электромеханическое сердце. Собака прожила с ним около двух с половиной часов.

Произошло это в мае 1937 года. А уже в июне Брюхоненко, успев побывать в Воронеже и пообщаться со студентом, который совершил ошеломляющий прорыв, уговорил Демихова перевестись в Московский университет, и даже взял на себя хлопоты по этому делу. В 1939-1940 годах студент, а потом и выпускник МГУ Демихов добивается еще более впечатляющего результата – собака с искусственным электромеханическим сердцем живет после операции уже в течение пяти часов. Это был предел, обусловленный уровнем электротехники того времени. Демихов, понявший, что путь искусственного сердца пока тупиковый, приходит к мысли о пересадке сердца живого.

Можно быть уверенным, что если бы не Великая Отечественная война 1941-1945 годов, Владимир Петрович достиг бы успеха раньше. Но его призывают в РККА. Как врач-патологоанатом он проходит всю войну, и, едва успев демобилизоваться, возвращается к своей теме. Происходит это в стенах Московского пушно-мехового института Наркомвнешторга СССР, где Демихов устроился ассистентом кафедры физиологии. Место не самое подходящее для подобных опытов. Тем не менее, в феврале 1946 года он впервые в мире пересадил собаке дополнительное сердце – как бы в помощь родному, но пришедшему в негодность. А в октябре того же года предпринял трансплантацию уже целого комплекса – «сердце-легкие».

Дальнейшее показало, что неподходящим было не только место. Неподходящим оказалось еще и образование Демихова. В известной степени он повторил судьбу Ильи Мечникова, который тоже был биологом, однако внедрился в область иммунологии, то есть медицины, и всю жизнь получал за это тычки от профессиональных врачей.

В ближайшие тринадцать лет он сменил несколько мест работы. Пушно-меховой институт, затем – Институт экспериментальной и клинической хирургии, затем – Первый Московский мединститут имени Сеченова… И везде, всюду профессиональные хирурги и иммунологи чуть ли не в голос кричали, что этот Демихов – всего лишь дешевый трюкач и шарлатан, удовлетворяющий свое ненормальное любопытство за счет государства.

И все же он упрямо гнул свою линию. За эти тринадцать лет, с 1946 по 1959 годы, Демихов поставил 250 опытов по пересадке «вспомогательного» сердца. Статистика впечатляла. Да, 43 собаки умерли во время операции. Но 87 собак жили после нее в течение 2 суток. Еще 120 – в течение 5 суток. Еще 85 – до 12 суток. Еще 25 – более двух недель, причем несколько из них прожили 32 дня.

Очень часто в нынешней прессе одним из самых выдающихся достижений Демихова считают его эксперименты по созданию животных с двумя головами, не стесняясь называть подопытных собак химерами, монстрами, а то и «чудовищами нового Франкенштейна». Выглядит это эффектно, спору нет. Но думать, что это и было целью Демихова – значит присоединиться к хору его гонителей, тех самых, что обвиняли Владимира Петровича в штукарстве и дешевых эффектах.

Виднейший авторитет отечественной кардиохирургии академик Лео Бокерия и его коллега, профессор Сергей Глянцев, занимающийся историей сердечно-сосудистой хирургии, в статье, посвященной столетнему юбилею Демихова, доступно объяснили, что все эти «эффекты» – лишь надводная часть айсберга: «Мы возьмем на себя смелость утверждать, что в организме собаки практически не было ни одного органа, который бы он не пробовал пересаживать, включая весь организм в целом! Его вкладом в науку было не столько достижение приживления органов, сколько создание их моделей для последующего исследования». Действительно, пересаживалось не только сердце или сердце с легкими. Пересаживались почки, надпочечники, печень, желудочно-кишечный тракт, позвоночник со спинным мозгом… Причем и по отдельности, и в комбинациях. Грубо говоря, Демихов закладывал основы новой науки и нового направления, действуя под своим любимым изречением: «Для хирурга нет ничего невозможного!»

Известно, что первую в мире пересадку сердца от человека к человеку осуществил южноафриканский врач Кристиан Барнард. Но в том-то весь и фокус, что до поры он специализировался на сердечно-сосудистой хирургии, а о трансплантологии не думал. Задумался только в 1959 году. Конкретно – прочитав в Кейптаунской газете «The Cape Argus» статью о феноменальном успехе Демихова, который, в рамках своей поездки по ГДР и ФРГ провел несколько показательных операций по пересадке головы щенка взрослой собаке и пересадке «вспомогательного» сердца: «Владимир Демихов успешно пересадил собачью голову, планирует пересадить сердца двум собакам и до конца этого года хочет провести подобную операцию у человека. Рассказав о своем эксперименте по пересадке собачьих сердец, доктор Демихов заявил: «Я надеюсь дожить до того дня, когда станет возможным заменять человеческие сердца».

Буржуазная пресса ошибалась. Демихов не был ни доктором в плане медицины, ни доктором наук. В 1959 году он не был даже кандидатом – его диссертации тормозились иногда на этапе предзащиты, а иногда и на этапе согласования темы. Другое дело, что в 1960 году он умудрился издать монографию «Пересадка жизненно-важных органов в эксперименте», за которую в 1963 году получил в МГУ сразу и кандидатскую, и докторскую степени по биологии.

Но это ничего не меняло. Не будучи врачом, он не имел права оперировать людей, так что все его попытки обойти формальности и осуществить первую в мире пересадку сердца или почки наталкивались на стену отчуждения.

Между тем в том же 1960 году лабораторию Демихова в Институте имени Склифосовского посещает делегация иностранных врачей, которая знакомится с его работами. Среди иностранцев присутствует южноафриканский хирург Кристиан Барнард, который, вернувшись в ЮАР, пишет русскому исследователю: «Дорогой профессор Демихов! Сердечно благодарю вас за сотрудничество и гостеприимство, оказанное мне во время недавнего визита в Москву. Мне бы хотелось услышать о дальнейших успехах в вашей работе. У себя в лаборатории мы тоже работаем над пересадкой органов, поэтому эта проблема представляет для нас особый интерес».

К тому моменту Барнард «тоже работал» над пересадкой едва ли год, причем начал с того, что повторил опыт русского ученого по пересадке головы. А затем шел практически тем же путем, что и Демихов. Но Барнард был врачом. А русский ученый – биологом. Так обозначилось, а потом стало нарастать отставание в той области, где наша страна уверенно лидировала. И успехи Демихова, о которых просил писать Барнард, были налицо. В 1962 году в журнале «Техника – молодежи» появился материал, где описывался очередной триумф отечественной трансплантологии: «Когда на лекции в Политехническом музее к левой стороне груди пса поднесли стетоскоп, из репродуктора послышались четкие удары нового сердца… Я слушал эти позывные, а в ушах звенели сигналы первого советского спутника. Ведь второе сердце – это тоже спутник! И если в 1957 году первый спутник открыл новую эру, то не станет ли опыт доктора В. П. Демихова по успешному приживлению чужого сердца началом новой эры в биологии и хирургии?»

Все верно. Этот и другие опыты русского ученого стали началом новой эры. Правда, воспользовались его наработками в основном за рубежом. Отечественный Институт трансплантологии был создан лишь в 1969 году. А собака Гришка, стук сердца которой напомнил сигналы спутника, прожила после операции рекордный срок – 142 дня. И могла бы жить дальше, если бы ее не ударил в грудь пьяный сторож, забравшийся в лабораторию Демихова, чтобы «догнаться» медицинским спиртом. Второе сердце собаки, которую Демихов искренне любил, остановилось. Сердце самого ученого остановилось в 1998 году. За год до этого Кристиан Барнард сказал: «Я всегда утверждал, что если кого и следует считать отцом трансплантологии, то Демихов, безусловно, заслуживает этого звания».

• Владимир Демихов страдал аносмией, то есть полным отсутствием обоняния. Нечувствительность к запахам делала его «идеальным патологоанатомом».

• Министр здравоохранения СССР Борис Петровский называл Демихова «фанатиком, испорченным отсутствием руководства».

• После операции 1962 года на собаке Гришке ученые развитых стран мира приступили к исследованиям по пересадке сердца. До этого считалось, что такая пересадка невозможна по определению.

• В 1952 году Демихов провел первое в мире маммарно-коронарное шунтирование. Сейчас именно этот метод лечения ишемической болезни сердца признан «золотым стандартом».